Путники снова зашагали по дорожке. Вскоре Кот, бежавший впереди, прискакал к своим товарищам с сообщением, что нашел дорогу из желтого кирпича. Отряд прибавил шагу, чтобы поскорее увидеть эту знаменитую дорогу.
Дорога была широкая, но не прямая. Она взбиралась на холмы, сбегала в долины, петляла между пригорками, словно выбирая путь полегче. Она была целиком вымощена ровными, гладкими желтыми кирпичами, и лишь кое-где виднелись выбоины, на которых можно было споткнуться, если зазеваешься.
— Интересно, в какую же сторону нам идти? — подал голос Оджо.
— А куда вы направляетесь? — спросил Вузи.
— В Изумрудный Город.
— Тогда надо идти на запад, — сообщил Вузи. — Я хорошо знаю эту дорогу. Сколько раз я гонял по ней за пчелами.
— А ты когда-нибудь был в Изумрудном Городе? — спросила Лоскутушка.
— Нет. Как вы могли заметить, я по натуре очень робкий и не готов вращаться в таком высоком обществе.
— Ты боишься людей? — удивилась Лоскутушка.
— Боюсь людей? Это я-то?! С моим ужасным, душераздирающим рыком? Ничуточки! Я вообще ничего не боюсь! — заявил Вузи.
— Чего не могу сказать о себе… — вздохнул Оджо. — Конечно, нам нечего будет бояться в Изумрудном Городе: дядя Нанди говорил, что Озма добра и приветлива и готова помочь всем, кто попал в беду. Но он также говорил, что на пути в прекрасный город много всяких опасностей, так что нам надо беречься.
— Надеюсь, я не разобьюсь, — чуть дрогнувшим голосом сказал Стеклянный Кот. — Я, видите ли, довольно хрупок и могу не выдержать ударов судьбы.
— Если поблекнут мои лоскуточки, у меня разорвется сердце, — сообщила Лоскутушка.
— Не уверен, что оно у тебя есть, — заметил Оджо.
— Тогда у меня полопаются все швы, — отозвалась девушка. — Правда, у меня живые цвета, Оджо? — вдруг озабоченно поинтересовалась она.
— Очень даже живые, особенно когда ты пляшешь, — отозвался тот, а затем, посмотрев перед собой, воскликнул: — Ой, какие чудесные деревья!
Издалека они выглядели и правда очаровательно, и путники поспешили как следует рассмотреть их.
— Да это никакие не деревья! — сказала Лоскутушка. — Это просто огромные растения.
Так оно и было. Необычные растения, росшие по обе стороны дороги, поднимались высоко-высоко — они были в два раза выше Лоскутушки. С каждого свешивалось по доброму десятку огромных широких листьев, которые мерно покачивались из стороны в сторону, хотя вокруг не было ни ветерка. Листья поражали своей окраской. В основе своей они были голубыми, но через голубизну проступали и другие цвета — желтый, переходивший в розовый, фиолетовый, оранжевый, алый, а также коричневый и серый. То и дело на голубой поверхности листа проступали эти пятна или полоски и снова исчезали, а на их месте появлялись новые пятна или полосы — других цветов и размеров.
Переливающиеся всеми мыслимыми цветами листья радовали глаз и в то же время настораживали. Необычное зрелище заставило путников подойти вплотную к растениям и завороженно смотреть на игру красок.
Внезапно один из листьев наклонился чуть ниже обычного и коснулся Лоскутушки. Еще мгновение — и она оказалась целиком завернута в этот лист, после чего он снова вернулся в прежнее положение, прихватив с собой пленницу.
— Она исчезла! — ахнул Оджо. Ему показалось, что он слышит приглушенные крики Лоскутушки, завернутой в этот коварный лист. Но прежде чем он смог сообразить, что предпринять, опустился еще один лист и похожим манером подхватил Стеклянного Кота, а потом снова выпрямился.
— Осторожней! — крикнул Вузи мальчику. — Беги! Беги изо всех сил, иначе пропадешь!
Оджо обернулся на крик и увидел, что Вузи стрелой несется по дороге. Но последний лист успел подхватить зверя, и он исчез в его глубинах.
У мальчика не было возможности спастись бегством. С разных сторон к нему уже тянулись с десяток листьев, и, пока он думал, что делать, один из них ухватил его. Тотчас же он оказался в потемках, чувствуя, как его приподняло в воздух и стало мерно покачивать вверх и вниз.
Сначала он пытался вырваться на свободу, крича при этом во весь голос:
— Пустите! Сейчас же пустите!
Но ни крики, ни попытки выбраться из этой тюрьмы ни к чему не привели. Лист крепко держал его в своих объятиях.
Затем Оджо замолчал и стал размышлять. При мысли о том, что все его друзья оказались, как и он, пленниками, его охватил ужас. Теперь некому прийти ему на помощь.
«Этого следовало ожидать, — всхлипывая, говорил он себе. — Ведь я же Оджо Невезучий, и со мной непременно должно было стрястись нечто ужасное».
Оджо уперся обеими руками в лист. Он оказался хоть и мягким, но толстым и прочным. Лист обволакивал его на манер огромной повязки, и Оджо с трудом мог шевелить руками и ногами.
Минуты сменялись часами. Оджо спросил себя, сколько времени он выдержит в таком положении, а также не высасывает ли лист из него соки, чтобы ими питаться. Мальчик не слышал, чтобы в Стране Оз кто-то умирал, это так, но, с другой стороны, он знал, что ее жителям случается терпеть и боль и страдания. Больше всего его пугало то, что он может до конца дней своих остаться пленником этого красивого листа и никогда не увидеть солнца.
Стенки листа не пропускали никаких звуков. Вокруг Оджо было лишь безмолвие. Оджо пытался понять, в чем дело: перестала ли кричать Лоскутушка или просто крики тонули за преградами из листьев. Вскоре, однако, он услышал нечто вроде свиста. Неужели кто-то насвистывал мелодию? Да, похоже, так оно и было. Оджо узнал мотив, который дядя Нанди часто напевал. Хотя звуки были тихими и Оджо едва-едва их слышал, мелодия получалась складной.
«А вдруг это насвистывает лист», — подумал Оджо. Но мотив звучал все громче и громче, и наконец насвистывающий, похоже, подошел к самому листу Оджо.
Внезапно лист стал опускаться, а с ним и Оджо. Лист разомкнул свои объятия, и мальчик камнем полетел вниз. Он быстро вскочил на ноги и обнаружил, что на него смотрит человек, причем такой странной наружности, что у Оджо от удивления глаза сделались круглыми.
Это был большой человек с косматыми усами, косматыми бровями, косматой шевелюрой, но глаза у него были голубые и кроткие. На голове у него была зеленая бархатная шляпа с лентой, украшенной драгоценными камнями, и косматой бахромой по краям. Тонкие, хоть и залохматившиеся кружева служили воротничком рубашки, сюртук с косматыми полами был застегнут на бриллиантовые пуговицы. Бархатные штаны были с бриллиантовыми пряжками на коленях, и края у них были опять-таки косматыми. На груди у него красовался медальон с изображением Дороги, принцессы Страны Оз, а в руке Оджо увидел острый нож, по форме похожий на кинжал.
— Ой! — воскликнул ошеломленный Оджо, а затем поспешил добавить: — Кто меня спас?
— Разве ты не видишь? — улыбнувшись, отвечал человек. — Я, Косматый.
— Значит, это были вы… — пробормотал мальчик. — Вы избавили меня от этого страшного листа?
— Я, и никто другой, — подтвердил Косматый, — но если ты не побережешься, мне снова придется спасать тебя.
Оджо отскочил в сторону, ибо увидел, что к нему потянулись сразу несколько листьев-гигантов, но Косматый засвистел, и листья снова выпрямились и застыли.
Человек взял Оджо за руку и, по-прежнему насвистывая, повел его по дороге между страшных растений. Только когда листья остались позади, он прекратил свист.
— Музыка их завораживает. Пение, свист — неважно, что именно, но это заставляет их вести себя прилично. Это единственное средство от этих листьев. Я всегда насвистываю, когда прохожу мимо них, и они меня не трогают. Сегодня я шел и насвистывал и вдруг увидел, что один лист так сжался, словно в нем что-то есть. Я срезал его ножом, и пожалуйста — там, оказывается, сидел мальчик! Большая удача, что я как раз проходил мимо, верно?
— Вы очень добры, — сказал Оджо. — Большое-пребольшое спасибо. Может, вы освободите и моих спутников?
— Каких спутников? — удивился Косматый.
— Тех, что попали в листья. Во-первых, Лоскутушка…
— Кто-кто?
— Кукла, сшитая из лоскутного одеяла. Ее оживили и назвали Заплаткой… Потом Стеклянный Кот…
— Стеклянный?
— Целиком.
— И тоже живой?
— Да, у него к тому же розовые шарики-мозги. И, наконец, Вузи…
— А это что за существо?
— Право, не могу его хорошенько описать, — смущенно признался мальчик. — Это очень причудливое животное с тремя волосками на хвосте, что я никак не мог оторвать…
— Что оторвать-то? Хвост? — спросил Косматый.
— Волоски! Но если вы освободите Вузи, то сами увидите, что он собой представляет.
— Это точно, — согласился Косматый, мотая своей косматой головой.
Снова засвистев мелодию, он вернулся назад, к растениям, отыскал листья, державшие в плену спутников Оджо, и взялся за дело. Срезав первый лист, он освободил Заплатку. Увидев ее, он начал смеяться так весело, что Лоскутушка сразу полюбила его. А он снял шляпу, глубоко поклонился и сказал:
— Милая девочка, ты просто чудо. Я должен непременно познакомить тебя с моим другом Страшилой.
Он срезал второй лист и выпустил на волю Стеклянного Кота. Промах так перепугался, что стрелой полетел прочь и, лишь увидев Оджо, остановился и сел рядом с ним, тяжело дыша. Когда же Косматый взмахнул ножом третий раз, наземь упал самый большой лист, в котором было что-то очень тяжелое. Из него выскочил Вузи и опрометью помчался прочь.
