Болгарская сказка
Родился в лесу воронёнок. Голенький, слабенький, с тонкой шейкой и выпученными глазёнками. Родился и сразу заговорил:
– Пи! Пи! – запищал он. – Хочу червячка!
Мать его, старая ворона, выпорхнула из гнезда, полетала-покружилась и принесла своему дорогому малютке не одного, а двух червячков.
Прошли три-четыре недели. Воронёнок окреп, на его крылышках появились перышки. Теперь он уже мог стоять на лапках, подпрыгивать, как лягушка, и даже пытался летать.
Смотрела на него старая ворона и нарадоваться не могла.
– Ну и красавца я высидела! – думала она. – Второго такого на свете не сыскать! Ох, дай-то бог, чтобы стал он профессором!
Но маленький воронёнок думал не так, как его мать, он не собирался стать профессором.
Лес был большой, и на ветвях старых деревьев весело чирикали певчие птички. Вечером, когда над вершинами деревьев загорался месяц, по всему лесу словно чудесные ручьи журчали — это заливались соловьи, они наперебой старались показать, кто из них голосистее.
Слушал их воронёнок в самозабвенном восторге, и ночи напролёт сон его не брал. Хотелось и ему стать певцом, чтобы так же качаться на веточке и распевать сколько душе угодно. Эта мысль не выходила у него из головы, и чем старше он становился, тем горячее верил, что из него выйдет знаменитый певец. Однажды воронёнок не вытерпел и спросил у матери:
– Мама, что у соловьев в горле? Отчего они так хорошо поют?
– Талант! – важно ответила старая ворона и тюкнула клювом букашку, которая ползла по краешку гнезда.
– А у меня, что ли, нет таланта? – спросил маленький воронёнок, расправив крылышки, и прокричал: – Ка-рр, ка-рр!
– У кого? У тебя-то? – промолвила мать и удивлённо посмотрела на своего сыночка. – Уж не вздумал ли и ты стать певцом? Ни к чему тебе это занятие. Из тебя выйдет кое-что поважнее…
– Хочу быть певцом! – запищал маленький воронёнок, и глаза его налились слезами.
– А ну-ка уймись! – сердито каркнула старая ворона и выдернула из хвоста своего строптивого сына перышко.
Воронёнок смирился, послушно съёжился в гнезде и не сказал больше ни слова. Но с этого дня он стал чахнуть, и головка его поникла. Ничто не могло его расшевелить и вернуть ему прежнюю живость: ни заботы матери, которая пичкала его червячками, ни солнце, ласкавшее его тёплыми лучами, ни чудесный запах лесных цветов.
– Что с тобой? — спрашивала его мать, а он твердил одно:
– Хочу быть певцом!
Старая ворона сжалилась над муками сына, решила уступить.
– Хорошо, – сказала она однажды. – Раз тебе так уж хочется стать певцом — становись!
Но потом, смотри, не раскаивайся.
– Спасибо тебе, мамочка! – обрадованно воскликнул воронёнок, и в то же мгновение его поникшая головка поднялась и глазки засияли от счастья.
– Но как ты станешь певцом, если у тебя нет голоса? – удивлялась мать. – Погоди-ка, я схожу к филину, спрошу у него. Он птица умная, может, даст мне хороший совет.
И старая ворона выпорхнула из гнезда и отправилась к филину, который жил в дупле громадного дуба. Когда она влетела в дупло, филин как раз рассказывал маленьким филинятам историю Робинзона Крузо и советовал им не пускаться в далёкие путешествия. Поклонилась ворона старому филину и рассказала ему всё с начала до конца. А потом попросила его посоветовать, как её сыну стать певцом, если у него нет таланта.
Задумался филин, прищурил один глаз и мудро изрёк:
– Там, где нет дарования, родственники и друзья помогают.
– Как это — родственники и друзья? – спросила старая ворона, не поняв слов умной птицы.
Очень просто, – ответил филин. – Раз твой сын не может петь, нужно найти глашатаев, которые раструбят повсюду, что лучшего певца на свете нет. Мало-помалу все привыкнут к этим похвалам и поверят, что он и в самом деле большой певец. Иди-ка к своим воронам да сорокам и вели им поднять побольше шуму в лесу, а там уж я знаю, что делать. Напишу в лесную газету хвалебную статью о твоём сыне да ещё на первой полосе помещу его портрет!
Как сказал филин, так и вышло. Через несколько дней весь лес содрогался от дикого карканья ворон и стрекота сорок, извещавших, что более великого певца, чем воронёнок, не сыскать и что в скором времени он намерен дать для обитателей леса большой концерт.
Настал день концерта, и воронёнок предстал перед многочисленной публикой. Лес умолк, насторожили слух птицы и звери. Певец закачался на ветке и завопил своим противным голосом:
– Кар-рр! Кар-рр! Кар-рр!
Многие слушатели думали, что воронёнок поет хорошо, потому что так было написано в лесной газете. Да, так было написано и подписано филином, который был не только филин, но и редактор газеты.
Правда, прекрасным голосистым соловьям было стыдно внимать крикливой песне воронёнка, и они прятали головки под крылышки, чтобы его не слышать. Но какое это могло иметь значение?
Важно, что ящерица и ёж были очень довольны — так довольны, что сплели вдвоём веночек из ромашек и дали его белке, чтобы она поднесла венок певцу.
И белка резво вскарабкалась на дерево, на котором сидел воронёнок, подбежала к нему и надела ему на шею венок.
С этого дня воронёнок возгордился и начал смотреть свысока на всех лесных обитателей. Он вообразил себя самым великим певцом на свете, не упускал случая посмеяться над соловьями и даже грозился выгнать их из леса.
Но вот однажды произошло нечто совершенно неожиданное. Воронёнок качался на ветке и самоуверенно каркал своим противным голосом, как вдруг, неведомо откуда, над лесом закружил громадный орёл — могучая и справедливая птица. Орёл услышал самозваного певца и опустился на старый дуб.
– Что это за безобразное карканье? – закричал он. – Неужели в лесной тиши нельзя услышать более достойных певцов?
Слова орла разнеслись вдаль и вширь и заставили опомниться тех обитателей леса, которые было поверили, что воронёнок и впрямь певец.
И вдруг синица закричала:
– Долой самозванца!
– Долой обманщика! – подхватила в листве малиновка.
– Долой! Долой! – раздались сотни голосов со всех концов леса.
И тогда все обитатели леса поняли, что соловьи и другие певчие птицы и есть настоящие певцы.
Правда, воронёнок продолжал ещё каркать, а сороки и вороны поднимали шум. Однако на них уже никто не обращал внимания. Никто не обращал внимания и на филина, который перестал быть редактором лесной газеты и остался только филином.
