Тип, разумеется, промок до нитки, вода стекала с него ручьями, однако же он догадался наклониться вперед и крикнуть Коню в самое ухо: «Уймись ты, дурак! Уймись!»
Конь тотчас перестал барахтаться и спокойно поплыл по течению, как небольшой, но надежный плот.
– Что значит «дурак»? – осведомился он.
– Это очень укоризненное выражение, – ответил Тип, которому сразу стало стыдно за свою грубость. – Я употребляю его, только если очень рассержусь.
– Тогда и я со своей стороны мог бы назвать тебя дураком, – возразил Конь. – Разве я придумал, чтобы в этом месте протекала река? И разве хорошо злиться на меня за то, в чем я нисколько не виноват?
– Ты прав, – согласился Тип, – а виноват я и готов попросить прощения. – Затем он обратился к Тыквоголовому: – С тобой все в порядке, Джек?
Ответа не было. Тогда мальчик окликнул Короля:
– Ваше величество, с вами-то все в порядке?
Страшила застонал.
– Какой уж тут порядок! – просипел он слабым голосом. – Вода невозможно мокрая!
Тип был так крепко связан, что не мог оглянуться на своих товарищей. Он мог только попросить Коня:
– Подгребай, пожалуйста, к берегу.
Конь старался изо всех сил, и в конце концов, хоть и не без труда, они достигли-таки противоположного берега реки и выбрались на сушу.
Изловчившись, мальчик сумел достать из кармана перочинный ножик и перерезал веревки, которыми ездоки были привязаны друг к другу и к деревянному скакуну. Он услыхал, как тяжело плюхнулся наземь Страшила, затем быстро спрыгнул сам и тут только смог увидеть своего тыквоголового друга.
Его деревянное туловище в великолепных, хотя и мокрых одеждах по-прежнему восседало на лошадиной спине, но уже без головы-тыквы – на ее месте сиротливо торчал колышек, служивший Джеку шеей. Что касается Страшилы, то от тряски вся солома в нем переместилась в нижнюю часть, так что бедняга лицом стал похож на японского мопса.
Наверное, это выглядело очень смешно, но Типу было не до смеха: он не на шутку испугался за Джека. Страшила, хоть и пострадал, но был все-таки цел. Джекова голова, жизненно ему необходимая, исчезла неизвестно куда. Мальчик схватил длинный шест, оказавшийся, к счастью, под рукой, и отправился на поиски вниз по течению реки.
Золотистую тыкву, покачивающуюся на волнах, он заметил издалека. Дотянуться до нее было невозможно, но спустя какое-то время она сама подплыла ближе к берегу, потом еще ближе, и наконец мальчик смог зацепить ее шестом и подтащить к себе.
Он бережно отер воду с тыквенного лица носовым платком, побежал назад к Джеку и водрузил обратно на положенное место.
– Боже! Какое ужасное приключение! – таковы были первые Джековы слова. – Интересно, портятся ли тыквы от воды?
Тип не стал отвечать на этот вопрос, ведь в его помощи нуждался Страшила. Он аккуратно извлек солому из королевского туловища и ног и разложил ее на солнышке сушиться. Мокрую одежду он развесил на Коне.
– Если тыквы от воды портятся, – глубокомысленно рассуждал тем временем Джек, – мои дни сочтены.
– Я никогда не замечал, чтобы тыквы от воды портились, – сказал на это Тип, – если, конечно, вода не кипяток. Пока голова у тебя не треснула, друг мой, ты можешь не беспокоиться о своем здоровье.
– О, моя голова совершенно цела, – тут же откликнулся Джек, явно приободрившись.
– Тогда все в порядке, – сказал мальчик, – и нечего переживать: от заботы кошки дохнут.
– Я рад, – серьезно сказал Джек, – что я не кошка.
Солнце быстро высушило их одежду. Тип не забывал ворошить солому его величества, и очень скоро она стала сухой и хрустящей, как всегда.
Тогда он аккуратно набил Страшилу и разгладил его лицо так, что оно приняло свое обычное веселое и симпатичное выражение.
– Большое спасибо, – бодро сказал монарх после того, как погулял немного по берегу и убедился, что вновь способен ходить и держать равновесие. – Быть соломенным пугалом в некоторых отношениях очень удобно. Если рядом друзья, всегда готовые прийти на помощь, можно идти без страха навстречу любой опасности.
– Интересно, не трескаются ли тыквы от жары, – снова забеспокоился Джек.
– Можешь не волноваться, – отозвался жизнерадостный Страшила. – Тебе нечего бояться, мой мальчик, разве только старости. Когда твоей златой юности придет конец – тут нам придет пора расстаться. А волноваться заранее, право, не стоит: что будет, то будет. Однако нам пора ехать. В дорогу! Мне так хочется поскорее увидеть моего друга – Железного Дровосека!
Все трое вновь уселись на Коня, Тип ухватился за упор, Тыквоголовый – за Типа, а Страшила обхватил обеими руками деревянное туловище Джека.
– Поезжай, но не быстро, за нами теперь никто не гонится, – наставлял Джек своего скакуна.
– Ладно, – грубовато бросил тот.
– Мне кажется, ты немного охрип, не простудился ли? – участливо осведомился Тыквоголовый. Конь сердито взбрыкнул и скосил глаз на Типа.
– Гляди-ка, – фыркнул он, – и этот тоже вздумал меня укорять.
– Ну что ты, – стал успокаивать его Тип, – Джек вовек не хотел тебя обидеть. И вообще нам незачем ссориться, мы же все добрые друзья!
– Я не желаю иметь дела с Тыквоголовым, – заупрямился Конь, – он слишком легко теряет голову и вообще он мне не компания.
Никто не нашелся, что на это ответить, и некоторое время они ехали в молчании.
Вдруг Страшила заговорил:
– Как мне все здесь напоминает старые добрые времена! Вот на этом зеленом холме я спас когдато Дороти от Пчел Злой Волшебницы Запада.
– Не портятся ли тыквы от пчелиных укусов? – опасливо озираясь, спросил Джек.
– Вопрос излишний, ведь Пчелы давно мертвы, – ответил Страшила. – А вот на этом месте Ник-Дровосек порубил Серых Волков Злой Волшебницы.
– А кто такой Ник-Дровосек? – спросил Тип.
– Так зовут моего друга Железного Дровосека, – отвечал его величество. – А вот здесь Летучие Обезьяны захватили нас в плен и унесли прочь маленькую Дороти, – сказал он некоторое время спустя.
– А как Летучие Обезьяны относятся к тыквам? – спросил Джек, заранее дрожа от страха.
– Не знаю, но волноваться опять-таки нет причин, – сказал Страшила, – ведь Летучие Обезьяны давно и верно служат Глинде, нынешней владелице Золотой Шапки.
И набитый соломой монарх надолго умолк, погрузившись в воспоминания. А Конь все скакал и скакал вперевалку мимо усыпанных цветами полей и нес своих седоков вперед.
Между тем наступили сумерки, постепенно сгустившись в ночь. Тип остановил Коня, и все спешились.
– Я так устал, – признался мальчик, зевая, – а трава такая мягкая и прохладная! Давайте приляжем здесь и поспим до утра.
– Но я не умею спать, – возразил Джек.
– И я тоже никогда не сплю, – сказал Страшила.
– А я даже не знаю, что такое спать, – добавил Конь.
– Мы, однако, должны быть внимательны к бедному мальчику, ведь он сделан всего лишь из плоти и костей, – рассудил Страшила. – Точно так же вела себя, помнится, маленькая Дороти. Ночью она всегда спала, а мы сидели рядом и ее охраняли.
– Вы уж простите меня, – кротко сказал Тип, – но мне без сна никак не обойтись. К тому же я ужасно голоден!
– Вот новая опасность! – охнул Джек. – Ты, может быть, еще и любишь тыквы?
– Только не вареные и не в виде начинки для пирога, – смеясь, ответил мальчик. – Так что не бойся меня, приятель Джек.
– Тыквоголовый, да ты просто трус! – презрительно фыркнул Конь.
– Будешь трусом, если знаешь, что в любой момент можешь испортиться или быть съеденным, – сердито огрызнулся Джек.
– Полно! – вмешался Страшила. – Не надо ссориться. У каждого из нас свои слабости, дорогие друзья, будем же друг к другу внимательнее. Бедный мальчик голоден, а есть ему все равно нечего, так давайте хоть соблюдать тишину: кто спит, тот обедает.
– Вот спасибо! – благодарно воскликнул Тип. – Ваше величество столь же добр, сколь и мудр, – этим все сказано!
Он растянулся на траве и вскоре уже спал глубоко и крепко, положив голову на набитый соломой живот Страшилы, как на подушку.
