Цыганская сказка
С одним цыганским табором кочевала семья: отец, мать и семеро сыновей. Выросли братья здоровые да сильные. Может быть, один на один с ними кто–нибудь из цыган и поборолся бы, да когда все семеро соберутся, то лучше к ним не подходи. Всемером кого угодно одолеют.
Мать у них была никудышной хозяйкой, делать ничего не умела, а может быть, просто не хотела. Зачем бабе куда–то идти, да просить, да гадать кому–то, когда вон какие у нее сыновья здоровые, кого хочешь, поколотят и отнимут, что надо.
Вот и лежит вся семья в шатре день–деньской, ждет, когда другие цыганки с добычей вернутся. Придут цыганки, начинают пищу готовить, чай поставят, а потом зовут всех: идите, мол, чай пить. Ну и цыгана этого со всей семьей зовут — попробуй не позови. Идут все на чай, кто что с собой берет: кто — хлеба, кто — мяса, с пустыми руками никто не приходил. А семеро братьев возьмут два черствых куска хлеба да и идут в гости. Поедят там все, попьют и, довольные да сытые, в свой шатер возвращаются. А если не позовут их, то крикнет отец сыновьям:
— А ну–ка, дети мои, берите палки да топоры, идем цыган уму–разуму учить!
Пойдут братья, палатки у цыган разорвут, все перебьют, переломают, людей переколотят, знайте, мол, какие мы. За это и прошла о них недобрая слава — мол, баламуты. Не уважали их цыгане, а только терпели, потому что сладу с ними никакого не было.
Как–то раз остановился возле этого табора другой табор. Кочевали в этом таборе цыгане другого рода, богатого да знаменитого. Славились они своей справедливостью. Прослышали они о семерых братьях–баламутах и решили их проучить.
По–разному бывает, когда встречаются два табора. Бывает и так, что дело дракой кончается, но чаще всего собираются цыгане вместе и пир закатывают, если между ними раньше никакой вражды не было.
Вот и устроили цыгане из богатого и знаменитого рода пир горой. Сели все угощаться, а старший богатого табора сказал:
— Никому к еде не прикасаться, пока семеро братьев не придут!
Послали за братьями. Приходят они, рассаживаются. Тогда старший богатого табора говорит:
— Подождите есть, чявалэ, пусть сначала семеро братьев досыта наедятся. Ешьте, пейте, братья, все для вас!
— Да что ты, брат, хорошо ли так? Ведь мы не такие, чтобы одним нам есть, а все другие вокруг сидеть и смотреть будут.
— Как не такие? В том–то и дело, что именно такие вы и есть. Вы уж сколько лет своему табору досаждаете… Да, видно, пора пришла вас поучить немного уму да справедливости.
А мужчины из богатого табора уже наготове стоят, кнуты цыганские в руках перебирают. Взяли они братьев в круг и давай их кнутами охаживать да приговаривать:
— Полно вам нахальничать! Полно женщин да стариков обижать.
Долго после этого не могли братья ни сесть, ни лечь. Зареклись они с той поры на чужое добро зариться. А цыгане из богатого табора, уезжая, наказали братьям:
— Упаси вас бог кого обидеть или руку наложить. Вернемся, не будет вам спасения и пощады.
Присмирели братья. Никто с той поры о цыганах–баламутах больше не слыхал.
