Перед весной стала бабка Анфиса болеть. Лежит на кровати, кашляет, пьет горькое лекарство из пузырька.
— Бабушка, — тревожится Пашутка, — ты когда поправишься?
— Вот появятся на старой раките барашки, встану, пойду на них посмотрю — сразу здоровая стану.
Каждый день бежит Пашутка на речку Шептунью, к старой раките, не появились ли барашки?
Увидел, что хвостики из почек торчат, и к бабке Анфисе:
— Бабушка Анфиса! Уже хвостики торчат! Одевайся, пойдем на Шептунью! Посмотришь на барашков — здоровая станешь.
Невесело бабка Анфиса взглянула:
— Не дойти мне, Пашутка, до речки.
Вот если бы мне мою молодость хотя на минутку, сразу бы стала здорова.
— А где твоя молодость, бабушка?
— Ушла на дно речки, стала колечком, — сказала так бабка и отвернулась к стенке.
Побежал Пашутка на речку Шептунью. Засыпана снегом Шептунья, покрыта толстым льдом. Никого нет кругом. Стоит Пашутка на мосту под старой ракитой.
Видит: барашек из почки выглядывает. Белый, точно голубь. А копытца — красные. Позвал его Пашутка:
Белая шубка,
Красные копытца,
Ракитовый барашек,
Выпрыгни из почки,
Пробеги, простучи
По мосточку.
Выпрыгнул барашек из почки. Пробежал, простучал по мосточку и спрыгнул на лед. Опять Пашутка просит: Ракитовый барашек,
Белый, словно голубь,
Ударь об лед копытцем,
Пробей во льду прорубь!
Ударил барашек копытцем об лед и пробил во льду прорубь. Вода в проруби чистая, словно слеза. Каждый камешек видно. Много их, камешков, круглых, белых. Один камень серый, большой. А колечка на дне не видать. Все бы камешки Пашутка на дне перебрал, если б только до дна достал. Просит он барашка:
Ракитовый барашек,
Красные копытца,
Выпей, барашек,
Из проруби водицу.
Нагнулся барашек к полынье и выпил из нее воду. Стал Пашутка белые камешки поднимать, под ними колечко искать. Стынут Пашуткины пальцы, а камешков не сосчитать. Все их, до самого мелкого, перебрал Пашутка. А колечка не видать. Остался теперь один камень — серый, большой. Уперся Пашутка в серый камень руками, толкает — с места его сдвинуть не может. Опять зовет барашка.
Уперлись в серый камень: Пашутка — руками, барашек — копытцами. Толкали, толкали — столкнули камень с места! Под камнем — мокрый песок, а в песок колечко впечатано. Тоненькое, с бирюзовым маленьким камешком. Спрятал его Пашутка за пазуху и побежал домой.
— Бабушка Анфиса! Я нашел твою молодость!
Бабушка Анфиса верит и не верит. Держит колечко из-под камня, со дна речки, и глаза у нее ярче, чем бирюза в колечке, сияют.
Поправилась Анфиса, не охает больше, только тихонько вздыхает. Даже на мизинец колечко ей не налезает.
— Пойдем, — говорит Пашутка, — пойдем на речку, попросим барашка, чтобы впору стало колечко.
Надела бабка Анфиса валенки, и пошли они на речку Шептунью.
Встали на мостик под старой ракитой, зовет Пашутка барашка:
Красные копытца,
Белая шубка.
Ракитовый барашек,
Отзовись Пашутке!
Звал барашка, звал — не дозвался.
Ракитовый барашек не отозвался.
