Как на улице Ямской конский топот день-деньской.
Булатные, каурые, пегие — сани тащат, везут телеги.
И есть лошадка золотой масти. Ее не впрягают в телегу, на нее не грузят мешков, бочек, ящиков. У нее работа другая — она приносит счастье.
Золотая лошадка бежала по городу и там, где давно счастья ждали, оставляла подкову.
Соседки по конюшне на лошадку косились:
— Жизнь у нее больно сладкая. Знай себе дари подковы.
Все равно ведь завтра на Кузнецкой ей скуют новые. И за это ей дают сено и овес! Ее бы, золотую, да в наш тяжелый воз!
…Ковал на Кузнецкой подковы кузнец, приговаривал:
— На счастье подкова, на счастье…
Во что только хочешь такая подкова могла превращаться.
Под окном, где, как снег, белеют герани, ударила золотая лошадка копытом — подкову оставила.
Девушка звон услыхала, вышла из дому.
Стала искать свое счастье-подкову.
Где же подкова? Девушка смотрит печально. Видит: в траве колечко блестит обручальное.
Под окном, где свет горел ночью тускло, тревожно, неслышно лошадка прошла, осторожно. И вот уснула усталая мать. А проснулась — сын весел, играет подковой.
У дома, где лодку смолили, обернулась подкова невиданной рыбиной. Вот счастье для рыбака!
А четвертая подкова стала светлым деньком без обид и хворей — счастьем для старика. Бежит домой лошадка золотой масти. Бежит весело, легко.
Ведь она приносит счастье. И никто не знает, как лошадке больно. Очень больно по камням бежать неподкованной. Наклонила лошадка золотую голову, и никто не видит, как она плачет. Если бы булыжники видеть могли, они бы, наверно, стали немного помягче.
Но среди слепых булыжников жестких прятался камешек-галька с протоки.
Покатился-покатился круглый камешек-галька. Прикатился на Проточную, постучал в дом к Тайке.
Про лошадку рассказал камешек глазастый.
Пришло время, к дому Тайки завернуло счастье. На крыльце блестит, сверкает новая подкова.
Что хочешь делай из нее, все, что душе угодно. Тайка вздохнула, завернула подкову в тряпицу, на Ямскую пришла. Золотая лошадка ела сено из торбы.
— Это твоя подкова? Она тебе пригодится.
Тебе не будет так больно.
И подкову оставила.
Расцвело сено в торбе луговыми цветами — незабудками, клевером, гвоздиками алыми.
Каждый раз, как Тайка к лошадке приходит, эти цветы расцветают.
— Пойдем, — говорит лошадка, — я тебя покатаю.
Несет она Тайку шагом упругим, и мостовая под ней становится лугом.
Не булыжники теперь под ногами — цветы и трава луговая. Скачет Тайка на лошадке золотой, как солнце, масти.
Вот такое Тайке привалило счастье!
