Под водой светло, как на земле. На каждой площадке лестницы стоят на хвостах большие светящиеся рыбы. Каждая из них светится на свой лад. У одной вспыхивают и гаснут глаза, как маяки. У другой на голове, на длинном стебельке, фонарики, похожие на грушу. Третья вся — от носа до хвоста — сияет синим пламенем. У четвертой светятся плавники. И все они вспыхивают особенно ярко и низко-низко склоняются перед Водяным, когда он проходит мимо. Вот и подводное царство.
— Не двигайте ножками, не утруждайте себя, гости мои любезные, — хрипит Водяной. — Течение подводное — послушное, само отнесет вас куда следует.
И в самом деле, едва он успевает сойти со ступенек, как невидимая сила мягко подхватывает его и несет вперед над дорогой, вымощенной серебряной рыбьей чешуей. Квак старательно поддерживает его под локоть. Ваня и Солдат несутся следом.
Дорога ведет через коралловый лес. Красные, розовые, белые кораллы разрослись, переплелись. Они блестят и сияют над коралловой чащей. Строем, как часовые, ходят светящиеся рыбы. А из-под ветвей, из глубины коралловых зарослей, из зеленой мглы глядят на чужеземцев морские чудовища. Коралловый лес позади. Теперь дорога идет среди водорослей. Водоросли эти всех цветов — синие, желтые, красные, зеленые. Крошечные рыбки, разноцветные, легкие и веселые, как птицы, шныряют между подводными зарослями.
— А скажи, дядя Солдат, — спрашивает Иванушка, — ждет меня мама? Думает ли, что я так близко?
— Возможно, что и ждет. Материнское сердце — вещун, — отвечает ему Солдат.
********************************************************
А в это время в полутемной подводной пещере Марья-искусница сидит, склонившись над пяльцами, работает усердно. На пяльцах — в узоре из листьев вытканное разноцветными шелками лицо Иванушки. Под искусными пальцами рукодельницы его лицо оживает, так и кажется, что Иванушка заговорит сейчас.
— Что молчишь, сынок? — спрашивает Марья-искусница. — Где ты? Уж не близко ли? Тревога с утра меня томит. Все чудится, что бродишь ты за стенами, зовешь мать, ищешь, и я не слышу. Ты здесь?
— Я здесь, — слышится голос Иванушки…
Водяной, Квак, Солдат и Иванушка летят по подводному царству. И вот вдали вырастает дворец Водяного. Он полупрозрачен. Он весь круглый, волнообразный. И кровля его поднялась волной — ровной, тяжелой, какие вздымаются во время мертвой зыби. И стены его выгнуты, как будто они сейчас движутся вперед, и башни его похожи на смерчи, замершие на месте. Когда течение подносит наших друзей ближе, они видят, что не из стекла и не изо льда построен дворец. Он из воды. Но вода эта едва колеблется. И от этого дворец, такой тяжелый издали, вблизи кажется зыбким. По его стенам, как по большому мыльному пузырю, широкие радужные полосы медленно и непрерывно ползут сверху вниз. Квак, обгоняя своих спутников, прыжками подлетает к воротам. Он хватает огромную трубу и громко трубит. И тотчас же весь дворец загорается синим цветом. Перед воротами вырастают огромные раки. Стоя навытяжку, они щелкают клешнями, приветствуя Водяного.
— Ну, Солдат, хороша стража? — спрашивает Водяной.
— Хороша, да в бою попятится, — отвечает Солдат.
— А я их к врагам спиною ставлю. Они думают, что бегут, а сами наступают. Ун йавыркто аторов! — смеется Водяной.
— На каком языке говоришь, Водяной? — удивляется Солдат.
— На рачьем. Слова у них те же, только их надо говорить, как рак ползет — задом наперед. По-ва-шему — раки, по-ихнему — икар. По-вашему — открывай ворота, по-ихнему — йавыркто аторов. Понял? — объясняет Водяной.
— Ляноп, — отвечает Солдат по-рачьи.
— Ун, икар! — приказывает Водяной.
Раки расходятся, тянут за собой зыбкие створки ворот. Водяной со своими спутниками входит в длинный-длинный сводчатый коридор. Зеленоватые стены его чуть светятся. Тут нет углов, нет крутых поворотов — коридор тянется, вьется, как речка, изгибается, извивается. И не то он ведет путников в глубь дворца, не то кружит их и вертит на месте, словно омут. И множество полупрозрачных, словно стеклянных, а может быть, из особенной волшебной воды, дверей, то закрытых, то настежь распахнутых, попадаются путникам. А за дверями все такие же извивающиеся, неведомо куда ведущие зеленоватые коридоры. Водяной поглядывает искоса на путников своих. И глаза его под нависшими, словно водоросли, бровями начинают светиться по-кошачьему. Солдат оглядывается.
— Что отстаешь, Ваня? Или устал? — спрашивает Солдат.
— Нет, дядя Солдат, не устал. А словно относит в сторону течение, — отвечает мальчик.
— Иду к тебе, — говорит Солдат.
Он делает шаг к Ване.
Но Водяной вырастает до самого сводчатого потолка. Он простирает свои огромные ручищи, шевелит пальцами и, словно вихрь, проносится по коридору. Ваню откидывает к стене. Но Солдат идет против вихря, согнувшись, идет прямо к Ване на выручку. Водяной рявкает:
— Туманы!
И тотчас же из всех дверей, из-за всех поворотов влетают, вползают толпой, вваливаются полупрозрачные белые существа, сонные, пошатывающиеся.
— Разлучить гостей! Пусть поодиночке бродят! — грозно кричит Водяной.
И туманы послушно окружают, обволакивают Ваню и Солдата.
— Дядя Солдат! — кричит Ваня.
И туманы открывают свои огромные рты. И каждый из них повторяет Ваниным голосом:
— Дядя Солдат! Дядя Солдат! Дядя Солдат!
Со всех сторон слышит теперь Солдат зов мальчика.
— Иду! — отвечает Солдат.
И туманы повторяют его голосом множество раз, словно эхо:
— Иду, иду, иду, иду!
И Ваня сбивается с пути, бежит прочь от Солдата.
— Сюда! — зовет Солдат.
— Сюда, сюда, сюда! — повторяют туманы и уводят Ваню в самую глубь коридоров подводного царства.
Потерялся Солдат, исчез Ваня. Туманы рассеиваются. Водяной стоит, посмеиваясь.
— Вот то-то и есть! С кем связались, мышки сухопутные! Бродите, бродите! В одиночку-то страшнее, авось станете посмирнее. Квак! Беги за ними следом. Трави, гони, пугай! — приказывает Водяной.
Ваня идет сводчатыми коридорами. Зовет:
— Дядя Солдат!
Тишина. Даже эхо не отвечает мальчику. Он останавливается, задумывается. Выдергивает из своего пояса цветную шелковинку.
— Шелковинки-то цветные, а глаза у Солдата острые. Он приметит, поймет, кто это тут проходил и ему знак оставил.
И он обвязывает шелковинкой камушек, лежащий на песчаном полу коридора. Через несколько шагов повторяет он то же самое. Коридор, которым идет Ваня, кончается тупиком. В тупике три двери. Они полупрозрачны. И на всех трех дверях надписи, выложенные из разноцветных ракушек.
— Дожди обложные, — читает Ваня.
Он заглядывает в дверь. И видит: низко-низко спустились тучи. И моросит, моросит дождь. Лужи тускло блестят под тучами. Ваня подходит ко второй двери. На ней надпись:
дожди проливные
И ничего не разглядеть — сплошные потоки бегут по прозрачным дверям. Он подходит к третьей двери. На ней надпись:
дожди грибные
Ваня заглядывает. Весело блестят на солнце косые струи нечастого дождика.
— Вот куда пойду, все-таки солнышко! — говорит мальчик.
Мальчик открывает дверь и входит в просторную пещеру. В сводах ее широкие окна — в них-то и светит солнце. Под высокими сводами пещеры ходят тучки. Мальчик бежит весело под дождем. Вдруг шевелится впереди земля, и из-под нее вырастает мухомор ростом с Ивана.
— Недаром говорится — растет как грибы. Смотри, какой быстрый, — удивляется мальчик.
Он поворачивается, чтобы обойти мухомор, но тотчас же перед ним вырастает второй. Он делает шаг назад — и едва не падает. Из-под самых его ног вырастает третий. И четвертый. И пятый. И шестой. И седьмой. Нет мальчику хода. Куда ни ступит — из-под земли поднимается ядовитый красноголовый гриб. Смеющаяся зеленая морда Квака, мелькнув между мухоморами, мгновенно исчезает.
— Вот беда какая! Эй! Хозяин грибной! Гриб боровик! Никогда я вашего брата не обижал! А когда брал, то корешок в земле оставлял, чтобы вы росли, не переводились. Помогите мальчику! Видите — сколько мухоморов на меня одного! Отравят они меня, бедного! — кричит Иванушка.
И тотчас же Ваня, словно чудом каким, поднимается в воздух. Он вглядывается под ноги и видит, что стоит на шляпе великолепного боровика, что пришел ему на выручку, вырос над ним и поднял вверх. И за красными в белых лоскутках шапками мухоморов Ваня видит второй боровик. Он прыгает прямо на него. Но едва он хочет перепрыгнуть на третий, как мухоморы вырастают вдруг чуть не с дерево. Вырастает и боровик. Ваня прыгает. И срывается. Но не успевает упасть на землю. Розовая сыроежка вырастает и подхватывает Ваню на лету. Гул, шум. Дрожит земля. Строем вырастают из-под
земли подберезовики. За ними — подосиновики. Не дают пробраться мухоморам к Ване. Он бежит по проходу, что образовался между грибами-защитни-ками. Добегает до двери. Кричит:
— Спасибо, друзья!
И словно из-под земли отвечают ему негромкие голоса грибов-друзей:
— На здоровье!
Квак грозит боровикам кулаками. Снова бежит Ваня по коридору. Обвязывает цветными шелковинками то раковину, то камень, то выступ на стене. Мелькает за поворотом. Он указывает на мальчика кому-то невидимому. Раздается негромкий двойной свист. Ваня оглядывается и видит, что за ним вдогонку мчатся две рыбы. Они останавливаются прямо перед Ваней, глядя на него своими круглыми глазами. И, вильнув хвостами, вдруг поворачиваются, уносятся обратно. Ваня идет дальше. Вдруг снова позади раздается двойной негромкий свист. Но теперь к нему прибавился низкий, дрожащий, тревожный, трубный рев. Мальчик оглядывается — и бросается бежать со всех ног. Две рыбки мчатся за ним в погоню и ведут за собой огромную акулу. Вот-вот, сейчас, сейчас нагонят они мальчика. Ваня бросается ничком на песчаный пол коридора. Преследователи с разгона пролетают мимо. А мальчик вскакивает и
мчится в обратном направлении. Сворачивает в одну из раскрытых дверей. Попадает в новый коридор, во всем похожий на прежний. Снова раздается за его спиной двойной свист, трубный рев. Акула и ее лоцманы напали на след. А коридор кончается тупиком с одной дверью. И на двери этой — выложенная из разноцветных ракушек надпись, всего в одно слово:
ЛЬВЫ
Ваня открывает дверь решительно. Захлопывает ее за собой. Он в огромной подводной пещере. Куда ни глянь — скалы высятся на песке. У самой двери стоит, склонившись, большой камень. Ваня бросается на колени. Подрывает песок под камнем. Потом наваливается на него плечом. И камень повинуется. Падает всей своей тяжестью на дверь. И как раз вовремя. Акула уже тут. Ваня видит ее сквозь прозрачные створки. Квак появляется возле акулы. Пробует открыть дверь — но тщетно. А мальчик уже уходит, скрывается за скалами. Квак грозит ему кулаком вслед. Делает знак лоцманам и уносится по коридору прочь огромными прыжками. Лоцманы и акула послушно летят за ним.
Солдат мерным, ровным, походным своим шагом шагает. Раз-два, раз-два, раз-два, по сводчатому коридору. И вдруг останавливается. Вглядывается.
Замечает камушек, обвязанный цветной шелковинкой. Поднимает. Кивает головой. Шагает, глядя на пол, от шелковинки к шелковинке. Но вот след теряется с того места, где появилась акула. Солдат вглядывается в следы на песке. Бормочет:
— Вот тут он упал.
— А тут назад повернул!
— А тут бегом бежал!
И след приводит его к двери с надписью: ЛЬВЫ. Солдат наваливается на дверь всем плечом. Но и ему не открыть заваленной камнем двери.
— Что делать?
Оглядывается. Видит на песке большую раковину, блестящую, словно отполированную, с розовыми краями. Поднимает ее, прикладывает к уху: слышит ровный-ровный непрерывный шорох.
— Раковины, раковины, сестрицы! Я знаю — как бы вас ни разбросала судьба, вы всю свою жизнь между собой перешептываетесь. Вы знаете все, что в подводном дворце творится! Где мальчик Ваня? Ответьте, сестрицы, — просит Солдат.
Сначала слышит Солдат все тот же непрерывный шорох. Но вот в него вплетаются слова:
— Ты от всего сердца спросил, и мы тебе от всего сердца ответим. Слушай да шагай. Шагай да слушай. Раз-два! Раз-два!
Солдат послушно шагает.
Ваня идет по песку между скалами. Вздрагивает от всякого звука. Оглядывается. Никого не видно, ничего не слышно.
— Где же они, львы-то? — спрашивает мальчик.
И сдавленный, хриплый голос отвечает ему:
— Мы тут!
Мальчик вздрагивает, оглядывается — никого! Неужели это ему почудилось? Но тот же хриплый, сдавленный голос повторяет:
— Поиграй с нами.
— А где вы?
Молчание.
— Где вы?
— Не знаю, как сказать по-человечески. Поиграй с нами. Вот мяч, — раздается голос.
И к ногам мальчика падает сверху туго скрученный, круглый, как мячик, ком морской травы. Ваня поднимает голову. На него со скалы глядят три черные, лоснящиеся башки. Одна большая, другая поменьше, а третья — совсем маленькая.
— А где же львы-то? — спрашивает мальчик.
И обладатель самой большой головы отвечает:
— Это мы. Я морской лев.
— А я морская львица! — отвечает средняя башка.
— А я морской львенок! — отвечает младший. — Поиграй с нами. Мы людей любим.
Ваня поднимает туго стянутый ком травы, превращенный неведомым каким-то мастером в мяч, швыряет вверх. И тотчас же морской лев отбивает его носом.
— Еще, еще! — просят звери.
Поиграв со львами, Ваня спрашивает:
— А не знаете ли вы, друзья, как найти мне друга, Солдата?
— Не умеем сказать по-человечески, — отвечают львы хором.
— Ну тогда я сам пойду поищу. Прощайте, — говорит мальчик.
Вдруг лев поднимает свое грузное туловище, вглядывается куда-то. То же делает и львица. Льве-
нок стоит ровненько, как овечка. Он тоже что-то увидел.
— Не бойся. Папа тут! Мама тут. При них нечего бояться, — говорит львенок Иванушке.
Ваня взглядывает туда же, куда и львы, и невольно делает шаг назад. Между скалами двигается прямо на него огромный осьминог. Все его восемь ног обуты в сафьяновые сапоги. На голове вышитая шапка. Но чудовище не кажется от этого менее страшным.
— Скажи ему — «смирно»! — говорит лев.
— Смирно! — кричит Ваня.
И, к величайшему удивлению его, чудовище послушно останавливается.
— Скажи ему — «служи»! — просит львенок.
— Служи! — приказывает Ваня.
И, к величайшему удивлению, осьминог садится и поднимает четыре из восьми ног кверху.
— Скажи ему — «на место»! — предлагает львица.
— На место! — говорит Ваня.
Осьминог немедленно выполняет приказ и удаляется в ту сторону, откуда пришел.
— Осьминог-то ученый? — спрашивает Ваня.
— Ученый, — отвечает лев.
— А кто его учил?
— Наша подруга, девочка Аленушка. Она и нас научила по-человечески, — отвечает львенок.
— Откуда же здесь, в подводном царстве, девочка? — удивляется Ваня.
— Не умеем сказать по-человечески, — отвечает Лев.
— Еще не все слова затвердили. Поиграй с нами, — предлагает львенок.
— И рад бы, да нельзя. Побегу дядю Солдата искать! — отвечает мальчик.
Мальчик бежит между скалами, а львенок кричит ему вслед:
— Приходи, поиграй с нами! Мы людей любим!
Вдруг на одной из скал появляется Квак. Он указывает на пробегающего мимо Ваню. И тотчас же раздается двойной свист и дрожащий трубный рев. Акула! Мальчик мечется между скалами, но всюду его находит огромная хищница. И вот оказывается он словно в ловушке. Налево и направо — скалы. Позади — стена. Не уйти Ване. Акула, по разбойничьему своему обычаю, поворачивается кверху животом, чтобы схватить жертву.
И вдруг стена возле Вани приходит в движение. Камни, комья глины валятся на песчаный пол пещеры, и в образовавшийся пролом врывается
Солдат с топором в руках. Он заслоняет собой мальчика.
— А ну давай сюда, кому жизнь не дорога! — грозит Солдат.
Акула круто взмывает к сводам пещеры и исчезает. Квак прыгает со скалы, удирает огромными прыжками.
— Идем, Ваня. Я знаю теперь, как твою матушку разыскать! — зовет Солдат мальчика.
Он уводит Ваню в сводчатый коридор прямо через пролом в стене. Подает ему раковину.
— Спроси, но только от всего сердца — где твоя матушка? — говорит Солдат Ване.
— Раковинка, раковинка — где моя матушка? — спрашивает Иванушка раковину.
Сначала слышит мальчик: ровный непрерывный шорох. Но вот в шорох этот вплетаются слова:
— Ты нас от всего сердца спросил, а мы тебе от всего сердца ответим. Смелей иди, во все стороны гляди. Иди, иди, во все стороны гляди.
Ваня шагает, приложив раковину к уху. Солдат — за ним.
Огромная подводная пещера. Зеленоватые, полупрозрачные своды ее поддерживаются множеством витых колонн, похожих на застывшие фонтаны. На возвышении стоит трон. Огромный ковер покрывает всю стену позади него. Водяной забрался с ногами на трон. Задумался. Почесывает затылок. Мигает своими зелеными глазищами,
словно старается что-то вспомнить. Вбегает Квак. Валится в ноги Водяному.
— Говори! Напугал их? Ну? Где Солдат? Где мальчишка? — строго спрашивает Водяной.
— Разыскали друг друга, бегут прямо к Марье-искуснице, — отвечает Квак.
Водяной вскакивает.
— Бежим наперерез! — приказывает он.
Солдат и Ваня спешат изо всех сил. А раковина торопит, торопит:
— Вперед, живей, а теперь правей, а теперь левей, живей, живей, как бы нас не обогнали!
Солдат и Ваня сворачивают в коридор. Он кончается тупиком. В тупике огромная чугунная тяжелая дверь, запертая висячим замком.
— Стой, пришли! — останавливает их раковина.
Солдат достает из своего дорожного мешка топор.
Замахивается обухом, ручища перехватывают его руку. Водяной выступает из мглы.
— Отойди, Водовоз, ушибу! — предупреждает его Солдат.
— А зачем ты замок ломаешь? Он, чай, денег стоит! — сердится Водяной.
— За дверью этой Марья-искусница, — говорит Солдат.
— Не верь сплетням! Эй вы, сестрицы-сплетницы! Прочь из дворца на берег, а то растопчу! — кричит Водяной.
Шорох, шум, звон. Раковина вырывается из Ваниных рук, взвивается к сводчатому потолку улетает. А за нею — все раковины, разбросанные по песчаному полу коридора.
— Вот так-то у нас будет потише, — говорит Водяной.
Он достает из складок одежды связку ключей.
— Никого за этой дверью нет. Гляди!
Водяной отпирает висячий замок. Дверь распахивается с печальным протяжным звоном. Ваня вбегает в подводную темницу. Пяльцы стоят посреди пещеры, но исчез Ванин портрет. Исчезла и Марья-искусница. Солдат обходит пещеру. Никого. Пропала узница. Водяной глядит на Солдата во все глаза.
— Вот задал ты мне задачу. Что мне с тобой делать? Убить разве? — насмехается Водяной.
— Только попробуй. Проведают об этом друзья мои, старые солдаты, и такое с тобой сделают, что тебе небо покажется с овчинку. А земля с горошинку.
— Чего же ты от меня хочешь? — никак не понимает Водяной.
— Забыл? — спрашивает Солдат.
— Забыл. Так ты меня озадачил, что у меня ум за разум зашел.
— Должен ты показать нам всех своих слуг и служанок. Узнаем мы Марью-искусницу — наше счастье. Не узнаем — твоя взяла, — предлагает ему Солдат.
— Ну, делать нечего. Будь по-вашему. Идем! — соглашается Водяной.
Водяной входит в свою пещеру с троном, витыми колоннами, огромным ковром позади трона. Солдат и Ваня следом. Водяной усаживается на трон. Квак вырастает перед ним, ждет приказаний.
— Ну что ж, рыбки мои золотые, гости мои дорогие. Давайте слуг моих смотреть. Авось найдете, что ищете. Квак! Зови моих слуг всех по очереди, по старшинству. Да смотри никого не пропускай, а то гости обидятся! — напутствует Квака Водяной.
Квак исчезает в зеленой полутьме и возвращается, сопровождаемый стариком в зеленых очках. На ногах у него богатые, обшитые жемчугом сапоги, но сшиты они так, что пальцы ног выглядывают наружу.
— Вот первый мой слуга, главный казначей Алтын Алтынович! Сколько у меня, Водяного, сундуков с золотом?
Казначей считает, орудуя пальцами рук и ног, и сообщает.
— Невесть сколько да сверх три штучки.
— А посуды золотой и серебряной?
— Огромное количество с половиной, — отвечает казначей.
— Видали? Мудрый старик. Все науки превзошел. Всё знает. Эй, старик! Сколько будет семью восемь?
— Много!
— Правильно! Ну, Солдат, — этого слугу ты у меня требуешь?
— Оставь его себе, — отвечает Солдат.
— Ступай, Алтын Алтынович. Нужно будет — позову. Квак! Зови следующих! — приказывает Водяной.
Алтын Алтынович исчезает. Появляются существа, у которых вместо пальцев рыболовные крючки, вместо носа гарпуны.
— А вот мои охотнички! Все доморощенные, из оборвавшихся крючков да потерявшихся гарпунов я их вырастил. Объясните, охотнички мои цепкие, в чем ваша сила, — предлагает им Водяной.
— От нас никакая добыча не уйдет. У нас на каждую увертку особый крючочек найдется. Кто к нам попал — тот пропал, — негромко отвечают охотники.
— Слышал? Ну, Солдат? Эти ли слуги тебе нужны? — спрашивает Водяной.
— Оставь их себе, Водяной.
— Ступайте, охотнички. Нужно будет — позову. Квак, зови следующих!
Перед троном вырастает большой белый цветок. В пещере становится все светлее и светлее. Музыка, звон колокольчиков, журчание ручья. Цветок раскрывается. То, что казалось его лепестками, — на самом деле крошечные, с мизинец величиной, девочки в белых платьицах. Смеясь, они то склоняются низко и снова превращаются в цветок, то откидываются и оживают. Музыка делается веселей, громче, свет вспыхивает еще ярче. Девочки соскакивают на гладкий, словно стеклянный, пол пещеры, пляшут, высоко взлетая.
— Ну, что скажешь? — спрашивает он Солдата. — Каковы мои русалки доморощенные? Я их сам своими руками вырастил из бабочек, что летом падают в воду. Играют русалочки, смеются, танцуют, домой не просятся. Им и тут славно. Видишь, непослушный мальчишка, как себя хорошие дети ведут. Играют, да и только. Да ты оглох, что ли? Тебе говорю! Ванька!
Но Ваня вскрикивает вдруг так, что Водяной подпрыгивает на своем троне, а русалочки сбиваются в беспорядочную толпу. В пещере стало светло, ясно виден теперь ковер, висящий позади трона.
— Глядите, глядите, люди добрые! Это мама ковер соткала! Вон наш домик! Вот наш садик! Люди
добрые, помогите! Мама моя тут, возле. Мама, мама, где ты! Отзовись! — кричит Иванушка.
— Музыка, играй! — кричит Водяной.
И тотчас же музыка начинает играть, звенят колокольчики. Снова заводят русалочки свой веселый танец. Ваня бросается к ним.
— Русалочки, вы ведь тоже дети — помогите! У меня мама пропала! Я рядом с вами просто великан. Вы маленькие, вы здешние, вы везде проскользнете! Помогите! Разыщите мою маму, — просит Иванушка.
Русалочки удивленно пересмеиваются, не бросают своей веселой пляски.
— Девочки, да неужели вы не понимаете меня? — удивляется мальчик.
И тогда одна из русалочек, покрупнее других, говорит жалобно:
— Не мучай ты нас, мальчик! Мы бы и рады тебя понять-пожалеть, да не можем. Ведь мы не люди, а русалочки, что с нас возьмешь.
— Русалочки — домой! — приказывает Водяной строго.
И тотчас же русалочки покорно бегут к широкому зеленому стеблю, с которого соскочили, и, взявшись за руки, превращаются в цветок. И он исчезает, и замолкает музыка, и в пещере снова воцаряется полумрак.
— Вот вам и все. Всех вы моих слуг и служанок видели. И довольно, — настаивает Водяной.
— А вот не довольно. Подавай нам мастерицу, которая тебе соткала этот ковер, — не соглашается Солдат.
— Ковер я в прошлом еще году купил на подводной ярмарке в Ледовитом океане, — лжет Водяной.
— А вот и неправда! В позапрошлом году мама дома была! — кричит Иванушка.
— Довольно с нами шутить, Водяной! Ты показал нам слуг своих доморощенных. Показывай пленницу, что на тебя работает, а то худо тебе придется, — приказывает Солдат.
— Ну, делать нечего. Будут вам вечером и пленницы, — соглашается Водяной.
— Что так нескоро?
— Я пленниц возле дворца не держу. Беспокойно. Они у меня разосланы по дальним болотам, по глубоким трясинам. Пока их во дворец пригонят, вы отдохните, гости дорогие. Эй, Квак, проводи гостей, — отвечает Водяной.
Квак ведет гостей коридорами. Охотники с крючковатыми ручищами, раки с огромными клешнями провожают их.
— Это для чего же ты столько стражи пригнал? — усмехается Солдат.
— А квак, квак, квак же иначе! Для почету, — отвечает Квак.
Все шествие останавливается у двери, такой прозрачной, словно ее нет вовсе. Квак отпирает дверь. Вводит гостей в просторную горницу, убранную по-людски. Тут и изразцовая печь с лежанкой, и стол, покрытый вышитой белой скатертью, и скамейки. Только пол песчаный. На столе пироги, горячие блины — пар идет. Кувшины с квасом.
— Отдыхайте, гости дорогие, блины кушайте, ква-ква-квас пейте, — предлагает Квак.
— Спасибо. Блин — не клин. Брюхо не расколет, — соглашается Солдат. — Да ты что — никак нас на ключ хочешь запереть?
— А квак же иначе? Акулы заплывут, они блины любят. Осьминог заползет — он до пирогов охотник. Обидеть могут! — поясняет Квак.
И щелк, щелк, щелк — запирает Квак гостей на семь оборотов и исчезает.
Водяной сидит на кресле. Казначей и охотники почтительно стоят перед ним.
— Ну, слуги мои верные, сами видите, каких гостей нам течением занесло. Страхом их не возьмешь. Думайте, думайте, как горю помочь! Говори ты, казначей Алтын Алтынович! Ты все науки превзошел! — обращается Водяной к казначею.
— По-моему, их надо озолотить, — предлагает тот.
— Как так — озолотить?
— А пустить их в нашу сокровищницу. Выбирайте, мол, что хотите! Они не удержатся. Набьют карманы жемчугами, кораллами — и готово дело. Разбогатеют — присмиреют. Это уж как дважды два — пять! — отвечает казначей.
— Ишь ты какой! Чай, мне жемчуга жалко! — возмущается Водяной.
— И мне жалко! — кивает казначей. — Я до сих пор и грошика из лап не выпустил. Забыл вычитание и деление, а знал только сложение и умножение. Однако делать нечего. Сначала дадим, а потом, авось, и отнимем.
— Ладно, попробуем, так уж и быть. Ну а коли это не поможет? А если они разбогатеют и рассвирепеют? — спрашивает Водяной.
— И это случается, — соглашается казначей.
— А тогда что делать будем?
— Думать надо.
— Ну, думайте, думайте, только поживей. Времечко-то бежит! Думайте. Думайте! — кричит Водяной.
— Ладно, давайте. Ну охотнички, охотнички, давайте думать. Раз-два, дружно! Раз-два, взяли! — приказывает казначей.
Все слуги Водяного под команду казначея сгибаются и выпрямляются, словно волокут какую-то невидимую тяжесть. Думают, все думают, надрываются.
— Ну, ну, охотнички, давайте, давайте, давайте! Еще разик! Еще раз. А вот пошла, пошла, пошла — придумали! — командует казначей.
Охотники выпрямляются, утирают вспотевшие лбы.
— А придумали. Водяной ты наш батюшка, вот что: уж больно ты нам трудную дал задачу. Нам с нею не справиться, — отвечают охотники.
— Казню! — кричит Водяной.
— Не вели нас казнить, а вели слово молвить. Нам с этой задачей не справиться. Надобно тебе в подземное озеро нырнуть. К самому Карпу Зеркальному. Он все сказки знает, какие есть на земле. Седьмой раз их перечитывает старик, — советут охотники.
— Не люблю я его. Он добрый, — морщится Водяной.
— То и хорошо, что добрый, не откажет, посоветует, — уговаривают его охотники.
— Ну, быть по-вашему. Нырну. Откройте колодец, — соглашается Водяной.
Охотники упираются своими носами-баграми в пол. Поднимают большую четырехугольную плиту посреди пещеры. Оттуда идет пар.
— Ох, не люблю, признаться, ключевой воды, то ли дело — мутная! — ворчит Водяной.
Он ходит вокруг колодца, как купальщик по речному берегу. Ежится, пожимается, похлопывает себя подмышками. И наконец, охнув, бросается вниз головой.
