В подземном озере у Карпа Зеркального светло, как на земле. Разве только отливает свет синим, словно прошел через чистую ключевую воду. Куда ни глянешь — навалены книги, да какие — с хорошего человека ростом, все в кожаных переплетах, толстые-претолстые, с бронзовыми застежками. Кованые сундуки громоздятся у стен. На узорных деревянных подставках друг против друга две книги. Между книгами замер неподвижно огромный старый карп, читает обе разом, перелистывая страницы плавниками. Левым глазом читает он веселую книгу. Смеется. А правым — печальную. Плачет. Водяной опускается плавно сверху, становится прямо против Карпа.
— Здравствуй, Карп Карпович… — говорит Водяной.
— Погоди, дай до точки дочитать. Ох-ох-ох! До чего же печальная у этой сиротки судьба. Одно только утешение, что сказка эта каждый раз, сколько ее ни перечитываешь, кончается хорошо. Ха-ха-ха! Ай да Иванушка-дурачок. А эта сказка — каждый раз весела, сколько ни читай. Ну, на сегодня довольно. Здравствуй, Водяной!
Закрывает обе книги движением плавников.
— Здравствуй, Карп Карпович, добрый мудрец, ученый старик, — говорит Водяной.
— Не так уж я стар. Всего девятый век доживаю! — сердится Карп.
— Все-таки не мальчик уже!
— Ну это как сказать! — обижается Карп.
— Давно я у тебя не был, — признается Водяной.
— Ну как давно. Всего сто лет и три месяца, — отвечает Карп.
— Никак у тебя с тех пор книг еще прибавилось.
— А как же! Какие сказки ни приключаются на свете, сейчас же их в книжку да ко мне, — соглашается Карп.
— Кто же это для тебя старается?
— Сказку о рыбаке и рыбке знаешь?
— Как не знать.
— Так эта рыбка — мне внучка. Она и старается. Балует деда. Ну а теперь поговорили, вокруг покружили — правь прямо. Зачем я тебе, злодею, понадобился? — спрашивает Крап.
— Какой же я злодей! Я за последние сто лет до того присмирел, что на мне хоть воду вози.
— Правда? — не верит Карп.
— А как же! Конечно!
— Ты смотри, не обманывай меня! Я до того добрые вести люблю, что рад любой поверить, — предупреждает Карп.
— Верь смело, Карп Карпович! Радуйся, — отвечает Водяной.
— Вот это сказка! Спасибо, друг, что нырнул ко мне, порадовал старика. Чем же мне за это отплатить?
— Нет, нет — ничем, — скромничает Водяной.
— А все же? — не унимается Карп.
— Вот разве что советом.
— Говори, что у тебя за беда, — приказывает Карп.
— Приплыл ко мне из южных морей мой братец семиюродный, чудо-юдо морское.
— Слыхал о таком. Злой, — кивает Карп.
— Куда уж злей. Проведал он, что я добр стал. Пришел и кричит: «Отдавай сейчас же твою любимую служанку Марью-искусницу, пусть она на меня работает». Что тут делать? Я слезы лью, Марья-искусница — плачет. Одно только я и выторговал: привезу я ему всех своих слуг и служанок. Пусть он среди них Марью-искусницу сам разыщет. Узнает — его счастье. Не узнает — мое. Что делать? — сокрушается Водяной.
— Сейчас подумаем, Водяной, — говорит Карп.
Он взмахивает хвостом, шевелит плавниками, и книги, лежащие в разных углах подводной пещеры, приходят в движение. Покорные своему хозяину, закрываются книги на узорных подставках, застегиваются их бронзовые застежки, и они уплывают. Новые книги взлетают на их место. Раскрываются. Новые книги все с картинками, и картинки эти живут. Вот витязь, размахивающий мечом. Змей Горыныч, извергая из ноздрей пламя, носится над ним.
— Здравствуй, Карп Карпович! — говорит Карпу Витязь с картинки. — Гляди, как я сейчас со змеем-злодеем расправлюсь!
— И поглядел бы, да некогда. Надо Водяного из беды выручать, — отвечает старый Карп.
Он шевелит плавниками, и страница переворачивается. На новой картинке летят гуси-лебеди, несут мальчика высоко над озером.
— Здравствуй, Карп Карпович! Погляди, как гуси-лебеди несут меня домой! — кричит карпу Мальчик.
— И поглядел бы, да некогда. Водяной, бедняга, помощи ждет, — отвечает Карп.
Снова перелистываются листы книги. И вот открывается картинка: девочка — веселая, смелая — глядит прямо на Карпа Карповича.
— Гляди, Водяной, — узнаешь, кто это? — спрашивает Карп.
— Что ты, что ты! Откуда мне ее знать, — отмахивается Водяной.
— А в сказке говорится, что ловил отец ее рыбу. А ты сети со всем уловом к себе уволок. Рыбак плачет: «Верни мне сети». А ты: «Верну, коли отдашь мне то, чего дома не знаешь», — укоряет его Карп.
— А дома как раз я родилась, Аленушка. И забрал меня Водяной на дно. И выросла я у Водяного в подводном царстве, — говорит девочка на картинке.
— Вот видишь! А говоришь — не знаю! — грозит Карп Водяному.
— Ахти мне — запамятовал! Это Аленушка непослушная, — вспоминает Водяной.
— Опять не так! Ее зовут Аленушка — золотые руки, — поправляет его Карп.
— Ну будь по-твоему, — соглашается Водяной.
— Аленушка тебе поможет, — говорит Карп.
Взмахивает плавниками — и книги закрываются.
— Замечал, небось, человек отражается в воде, как живой? — спрашивает он Водяного.
— Тебе видней, Карп Карпович, ты у нас ученый, — Водяной пожимает плечами.
— Отражается, отражается, поверь мне. Аленушку — золотые руки вода любит. Пошли ее с Марьей-искусницей на берег озера. А остальное скажу тебе на ушко. А то злодеи подслушают, — говорит Карп и шепчет Водяному что-то на ухо.
— Вот это славно! Спасибо, Карп Карпович! Бегу! — говорит Водяной радостно.
Он поднимается было вверх, но останавливается на пол пути. Снова спускается перед Карпом Карповичем.
— Что забыл? — спрашивает Карп.
— Уж как мы с тобой побеседовали хорошо — подари мне что-нибудь о нашей встрече на память, — просит Водяной.
— Ладно. Люблю дарить, я добрый. Чего же тебе хочется? — говорит Карп.
— Что пожалуешь, — отвечает Водяной.
— Открой тот сундук, возле которого стоишь. Бери, что понравится, — разрешает Карп.
Водяной открывает сундук. Достает из него связку ключей. Все они серебряные, а один золотой.
— Что это за ключи? — удивляется Водяной.
— А Синей Бороды. Его жена на память мне подарила. Бери себе, — говорит Карп.
— Спасибо, — благодарит Водяной. — Они мне ни к чему.
— А что это за сапоги? — он достает из сундука сапоги.
— А Кота в сапогах. Ему хозяин новые справил.
— А что это за прялка? — спрашивает Водяной.
— А Спящей красавицы. Укололась она об эту прялку да уснула, — отвечает Карп.
— И что в этой прялке — сила еще осталась? — не верит Водяной.
— Конечно, вещица подержанная, но все-таки. Усыпить не усыпишь, а ошеломить человека может. Будет человек бродить, словно сонный, ничего не видя, ничего не слыша, — отвечает Карп.
— Вот это мне и надо. Попробую злодеев я моих усыпить, — говорит Водяной.
— Попробуй. Помни только: Спящая царевна проснулась, когда ее жених поцеловал. Воин проснется, едва услышит боевую трубу. Работника — работа разбудит. А мать — коли ее сын, погибая, на помощь позовет, — поясняет Карп.
— Вот спасибо, что научил. Подари мне эту прялку, — просит Водяной.
— Делать нечего — бери! — соглашается Карп.
Квак стоит у колодца, ждет. Водяной с прялкой в руках мячиком вылетает из колодца.
— Ха-ха-ха! До чего же я дураков люблю — это просто удивительно! Научил, надоумил, растолковал и не взял за это ни копеечки! — смеется Водяной.
— Ха-ха-ха! — смеется Квак.
— Нечего смеяться без толку, время терять. Бери прялку, беги к Марье-искуснице. Прикажи ей прясть. Да подтолкни под руку, чтобы укололась, — приказывает Водяной.
— Бегу! — отвечает Квак.
— Стой! А по пути пришлешь ко мне Аленушку, — говорит Водяной.
— Она не послушается!
— А не послушается — я с тебя голову сниму! Беги!
Квак убегает огромными прыжками.
Водяной шагает нетерпеливо среди витых колонн. Квак влетает галопом, кланяется Водяному в ноги.
— Ну? — спрашивает его Водяной.
— Как сказано, так сделано, — отвечает Квак.
— А где Аленушка?
— Не идет.
— Силком тащи!
— Ас ней разве справишься?
— Осьминогу прикажи! — отвечает Водяной.
— Прикажешь! Она его приучила.
— Как приучила? — не понимает Водяной.
— А очень просто! — раздается веселый голосок. Водяной вскрикивает и подпрыгивает чуть ли не
до потолка.
— Что это? — кричит он.
Алёнушка выходит из-за колонн.
— Это я тебя колючкой уколола, — говорит она.
— Да как же это ты посмела? — сердится Водяной.
— Сердита я на тебя! — отвечает она.
— Вот я тебя сейчас запру в чулан!
— Только попробуй, — говорит она и зовет: — Вась, Вась, Вась!
— Кого зовешь? — спрашивает Водяной.
— Восьминожка моего ручного. Я ему на каждую ножку скроила по сапожку, на головушку — шапочку. Гляди! Вася, сюда бегом!
Появляется осьминог.
— Служи! — приказывает ему Аленушка.
Осьминог повинуется.
— Вася, дай дяде лапку, — говорит Аленушка.
Осьминог двигается прямо на Водяного. Водяной
прыгает на трон. Подбирает ноги.
— Убери его! Я этих чудищ привозных не люблю, — просит Водяной.
— То-то! Вася — на место, — командует Аленушка.
— Где пропадала-то? — спрашивает Водяной.
— Работала! Все озеро прибрала, все ручьи подмела, морским конькам привозным корму засыпала, морским котам молочка налила. Сто золотых рыбок вызолотила, а пятьсот пескарей посеребрила, — отвечает Аленушка.
— Хорошо! Хоть ты и норовиста, а работница. За то и держу тебя, — ухмыляется Водяной.
— Держи! Сама живу до поры до времени, потому что выросла тут. Жалею вас, нерях. Вы без меня тиной зарастете. Не тряси бородой!
— В своем доме я не могу уж и бородой потрясти? — смеется Водяной.
— Не можешь! Я знаю: когда ты бородой трясешь, значит, какую-то хитрость замышляешь!
— Какая там хитрость! Не до того. Беда у нас. Пришел ко мне из южных морей мой братец семию-родный, чудо-юдо морское. И еще сына привел, на-
следника. И требует в уплату, чтобы я ему Марью-искусницу отдал, — горестно отвечает Водяной.
— Марью-искусницу? Да никогда! Да ни за что! Матушку мою приемную — и вдруг отдавать? Она меня уму-разуму учит… Без нее я тут вовсе одичаю. Да за ней скоро Иванушка, ее сын, придет.
— Еще чего?
— А я говорю, что придет. И я с нею на землю уйду, — говорит Аленушка.
— Ай, ай, ай, видишь, как получается нескладно. Придется тебе поработать. Тогда авось мы и выручим Марью-искусницу, — качает головой Водяной.
— Опять бородой трясешь? — хмурится Аленушка.
— Так это я с горя, — отвечает Водяной.
— А ну покажи мне братца твоего семиюродного и его сына. Иначе не будет тебе помощи от меня.
— Ладно, покажу. Идем! — соглашается Водяной.
Водяной с Аленушкой подходят к покоям гостей.
Не доходя до прозрачной двери, Водяной осматривается.
— Погоди! — шепчет он. — Я погляжу, чего они там делают.
Водяной подкрадывается на цыпочках к двери. Заглядывает и видит: Солдат гладит Ваню по голове, хлопает по плечу, успокаивает, утешает. Водяной шепчет едва слышно:
— Помоги мне, кривда-матушка! Прямое покриви, а кривое распрями. Водяной тебя просит, друг твой верный.
И тотчас же гладкая прозрачная дверь, подчиняясь неведомой силе, приходит в движение, колеблется, покрывается волнами и вновь застывает неподвижно. Теперь она — словно кривое зеркало. Водяной зовет Аленушку:
— Иди, полюбуйся!
Она подбегает к двери. Смотрит. Солдат утешает Ваню, расспрашивает его, наклоняется к нему. Аленушка не слышит ни слова, но видит она настоящих страшилищ. И Солдат и Ваня чудовищно изменяются при каждом движении.
— Гляди, гляди, — хихикает Водяной. — Отец сына за волосы дерет.
Аленушка отходит от прозрачной двери.
— Ну и чудища. Ты — хорош, но они еще страшней. Говори, что делать. Как будем Марью-искусницу спасать! — в испуге шепчет она.
— Замечала, небось, человек отражается в воде, как живой, — говорит Водяной.
— И не только человек — все отражается, — кивает Аленушка.
— Нам до всего дела нет. Поведи ты Марью-искусницу на берег озера. И там… Остальное на ухо скажу. А то злодеи подслушают, — заговорщицки подмигивает Водяной.
Водяной шепчет Аленушке на ухо признание свое и при этом разводит руками, вертит глазищами и трясет вовсю бородой.
— Все поняла? — спрашивает он.
— Все, как есть, — отвечает она.
— Беги скорей, — шепчет Водяной.
Алёнушка убегает.
— Квак, беги за ней следом, гляди, чтобы все было в порядке, а как дело будет сделано, гляди, не пускай Аленушку в мои покои, — наставляет его Водяной. — Пусть приведет она кого надо, и все тут. Ее не пускай, а то голову сниму. Беги!
Квак убегает огромными прыжками. Водяной посмеивается.
— Молода еще ты против меня, — бормочет он. — Ловко обманул девчонку. Лихо очернил гостей. Против кривды никто не устоит. Спасибо тебе, кривда-матушка.
Дверь снова делается плоской и гладкой. С милостивой улыбкой открывает Водяной замок.
— Здравствуйте, осетры мои благородные! Отдохнули, детки? — ласково спрашивает он.
— Отдохнули! Сил набрались. Пора бы и за работу. Веди нас к Марье-искуснице, — говорит Солдат.
— Всему свое время, рыбки мои серебряные, — отвечает ласково Водяной. — Потерпите маленечко, и Марья-искусница сама к вам придет. Сердишься, Солдат?
— Сержусь, Водяной!
— Ах ты, мой конь морской, норовистый! — улыбается Водяной. — Ты сердишься, а я добр. Идем в мою сокровищницу.
Водяной, Солдат и Ваня входят в сокровищницу. Казначей низко кланяется. Сундуки с золотом и
драгоценными камнями стоят бесконечными рядами, скрываются в зеленой мгле. Золотые и серебряные блюда, кувшины, чаши стоят на полках от потолка до пола.
— Видишь, Солдат, какой я великолепный Водяной! — хрипит он. — Ходи не спеша, выбирай подумавши. Все твое — чего ни пожелаешь.
Солдат не спеша идет по сокровищнице. Возьмет золотое блюдо, постучит — звон пойдет по сокровищнице. И положит на место. Возьмет горсточку драгоценных камней, перебросит с ладони на ладонь — блеск пойдет по сокровищнице. И высыпает Солдат камни обратно в ларец. Казначей удивляется.
Аленушка в темной подводной пещере. Здесь теперь спрятана Марья-искусница. Марья-искусница сидит за прялкой посреди пещеры. Глаза полузакрыты. Она и не глядит на пришедшую.
— Матушка! Что с тобой сталось? Ты больна? — пугается Аленушка.
— Как будто и не больна, — холодно отвечает Марья-искусница.
— А ты меня слышишь? — спрашивает Аленушка.
— И слышу, и нет. И что ни час — то темнее.
— Квак, что вы с ней сделали?
— Это не мы! Это чудо-юдо морское околдовало ее, чтобы она стала послушней, — весело отвечает Квак.
— Ничего, моя родная, ничего, ничего. Мы тебя разбудим, спасем! — волнуется Аленушка.
Она берет Марью-искусницу за руку, тащит ее к выходу. Та идет покорно. По коралловой лестнице выходят они на землю. Тропинка вьется между огромными дубами. Аленушка ведет Марью-искусницу по тропинке. Квак прыгает следом. Аленушка и Марья-искусница становятся на самом берегу. Они отражаются в спокойной воде, ясно, как в зеркале. Аленушка наклоняется над водой. Она плавно поводит руками.
— На берегу Марья, — говорит Аленушка, — и в воде Марья.
И она показывает на отражение женщины в воде.
— На берегу Марья живая, а в воде Марья водяная. Вода, вода, отдай, что взяла. Оживи, Марья водяная, выйди на берег! Раз! Два! Три! Четыре! Пять! Шесть! Семь! Будет!
И, повинуясь заклинанию, семь раз оживают отражения, семь женщин поднимаются из пруда на берег, одна за другой. Все семеро похожи друг на друга, как семь капель воды. Они становятся возле Марьи-искусницы.
Солдат и Ваня идут по сокровищнице.
— Обижаешь, Солдат! — говорит Водяной вкрадчиво. — Ничего не берешь! Выбирай, приказывай!
Солдат вдруг останавливается. Пристально смотрит в темный угол. Там стоит простой некрашеный деревянный стол. На большом этом столе лежат гусли, полотенце и деревянный гребень. Солдат разглядывает гусли внимательно. Потом тщательно, как хорошая хозяйка на рынке, рассматривает, ощупывает полотенце. На полотенце вышит серебром косой дождик и над ним, шелком, радуга. Проверяет на свет гребень.
— Беру! — говорит он решительно.
Водяной переглядывается с казначеем.
— Да ты что, батюшка, надсмехаешься! — кричит казначей. — Эти вещички меньше полушки стоят! Они у меня на левом мизинце значатся, да и то на самом ноготке! Старье! Лежат тут две тысячи лет, неведомо откуда взялись! Выбросил бы, да скупость проклятая не позволяет. Возьми лучше золото!
— Эти вещички мне нужны! — отвечает Солдат. — Ведь это гусли-самогуды. Они кого хочешь развеселят. А гребень да полотенце всегда в дороге пригодятся.
И Солдат вешает гусли на пояс, а гребешок и полотенце укладывает в ранец.
— Идем! — говорит он. — Ничего больше не возьму!
— Экий ты, братец, несговорчивый. Ну, будь по-твоему. Идем, — соглашается Водяной.
Он торжественно входит в свою пещеру. Усаживается на трон. По знаку его входят охотники. Алтын Алтынович садится на ступеньки трона. Солдат и Ваня становятся рядышком. Раки строем вползают в пещеру. Окружают своего повелителя.
— Готовьтесь, готовьтесь, гости дорогие, — торжественно произносит Водяной. — Эй, Квак!
Квак влетает вприпрыжку.
— Приблизься!
Квак подбегает вплотную к трону.
— Привел? — тихо спрашивает его Водяной.
— Квак, квак, квак велено, так и сделано, — отвечает Квак.
— Ну, слушайте, гости дорогие мои! Привел Квак последних моих служанок. Смотреть их смотрите,, но только молча. Они голоса человеческого невесть сколько лет не слыхали. Могут помереть. Согласны? — спрашивает он Солдата и Иванушку.
— Ладно, будь по-твоему, — отвечает Солдат.
— Впускай, — командует Водяной.
Квак громко квакает. Двери отворяются настежь, и появляется не спеша, словно никого не видит она и ничего не слышит, — Марья-искусница, окруженная своими отражениями. Кто из них настоящая Марья-искусница, а кто призрачная? Солдат делает шаг назад, пораженный. Водяной ухмыляется. Ваня вскрикивает было: «Мама!» — но тут же закрывает рот рукой.
— Вот то-то и есть! — торжествует Водяной. — Глядите, глядите, пескарики мои простенькие. Глядите, да руками не трогайте и не зовите! Помереть могут!
Ваня бросается к Марье-искуснице и ее спутницам. Мечется от одной к другой. Протягивает руки и отдергивает в ужасе, боясь, что нечаянным прикосновением может и в самом деле убить несчастную свою мать. Вдруг кто-то дергает Ваню за рукав.
Аленушка прячется за витой колонной.
— Ваня! Слушай меня во все уши. Иди тихо-тихо, мимо всех них. У твоей мамы дыхание теплое, а у всех остальных — холодное. Так ты и узнаешь Марью-искусницу, — шепчет ему Аленушка.
Ваня повинуется. Тихо-тихо идет он мимо замерших неподвижно женщин. И останавливается вдруг. И вскрикивает радостно:
— Вот моя мама!
И тотчас же остальные с легким звоном расплываются в воздухе, исчезают, как тени.
— Ура! — кричит Солдат оглушительно.
Водяной мигает своими зелеными глазищами. И
вдруг разражается таким страшным ревом, что все его слуги с Кваком во главе валятся с ног.
— Не пущу! Не согласен! Не позволю! Забрать Марью-искусницу — ив подводную темницу! — страшным голосом орет Водяной.
Аленушка бросается к трону.
— Ты слово дал! — кричит она.
— Я дал, я и взял. Я своему слову хозяин. Забрать, — приказывает Водяной.
— Не спеши, друг наш, Водохлеб. Не сердись. Лучше попляши, — останавливает его Солдат.
— Ах ты дерзкий! И его забрать! — еще пуще злится Водяной.
— Сказать-то легко, а кто первый с места двинется? Выходи под музыку! — отвечает Солдат.
Солдат поводит рукой по струнам, и Водяной, и слуги его подпрыгивают.
— Что это такое? — неприятно удивляется Водяной.
— Я же тебе сказал — попляши. Вот ты и слушаешься. — Снова проводит рукой по струнам рукой. Водяной и слуги его подпрыгивают еще выше. — Ребята, берите Марью-искусницу за руки. И в путь. Я вас догоню, — говорит Солдат.
Аленушка и Иванушка повинуются. Водяной с ревом бросается за беглецами, но Солдат заводит плясовую. Не быструю, степенную, но до того завлекательную, что Водяной останавливается посреди пещеры. С крайним удивлением глядит на свои ножищи.
— Эй, ты! Нога! Правая нога — тебе говорю! Стой! — кричит он.
Вместо ответа правая нога, переступая с носка на каблук, лихо пускается в пляс, а за нею и левая. А гусли переходят с пляски медленной и степенной на быструю и отчаянную. Присвистнув и хлопнув ладонью по голенищам, взлетает Водяной чуть не до потолка. Лицо его при этом выражает крайнюю растерянность.
— Солдат, а Солдат! Положи гусли! — умоляет он.
— Будь по-твоему, — соглашается Солдат.
Кладет гусли на пол, а они продолжают играть сами собой.
— Это еще что такое?
— А гусли-самогуды и без меня справятся. Играйте, гусли, не уставайте. Водяному отдохнуть не давайте, в погоню за нами не пускайте! Прощай, Водяной, счастливо оставаться! — смеется Солдат.
Он уходит, а Водяной со всеми своими слугами пляшет, прыгает, остановиться не может.
Течение несет Солдата, Ваню, Аленушку и Ма-рью-искусницу прямо к лестнице. Вот взбираются они по коралловым ступеням. Вот бегут, спешат по тропинке между дубами. А Водяной и слуги его пляшут, кто вместе, кто поодиночке.
— Придумал я, что делать. Сейчас я эти гусли раздавлю, — говорит Водяной.
Он прыгает ногами вперед, прямо на струны, но гусли, словно живые, выскальзывают из-под ног Водяного. Тогда Водяной пытается сесть на гусли всей своей тяжестью, но они тут же спасаются бегством и начинают играть еще веселее, еще неудержимее.
— Помогите! — орет Водяной. — Помогите! Пропадаю! Люди добрые! Помогите!
Каменная плита над колодцем^ ведущим к Карпу Карповичу, приходит в движение. Откидывается. И старик выглядывает из колодца.
— Ты чего на помощь зовешь-то? — спрашивает Карп.
— Помоги, голубчик! Спаси! Останови гусли-са-могуды! — умоляет Водяной.
— Остановить их не могу. Они волшебные, — разводит плавниками Карп.
— Ну меня научи, как остановиться.
— Не стану. Я на тебя сердит. Ты меня вчера обманул, а я это только сегодня понял. Такую обиду простить невозможно, — отвечает старик.
— Карп Карпович! Я больше никогда не буду! — просит Водяной.
— Опять, наверное, обманываешь!
— Ей право, не обманываю. Помоги. Видишь — я плачу даже, значит, раскаялся, — не отпускает его Водяной.
— Ну так уж и быть, научу я тебя, как остановиться. Заткни свои уши, да и только.
Плита закрывается, и Карп уходит в свое подземельное жилище. А Водяной и все его слуги затыкают уши. Останавливаются, задыхаясь.
— Слушайте мое приказание. Немедленно бегите в погоню за Солдатом, — гневно говорит Водяной.
Слуги Водяного стоят неподвижно.
— Я вам что говорю? — требует Водяной.
Слуги не двигаются.
— Что это они? Взбунтовались, что ли? Ох! Понял! Они меня не слышат. В погоню! В по-го-ню! — кричит он изо всех сил.
Он пытается изобразить пальцами, что, мол, надо бежать туда, за беглецами, но никто не хочет его понять. Тогда Водяной подходит к охотникам и силком отнимает их руки от ушей. И тотчас же охотники пускаются в пляс.
— Заткнуть уши! — орет Водяной.
Охотники повинуются и перестают плясать. Но зато и не слышат больше своего повелителя. Водяной ревет оглушительно, так что дрожат своды пещеры. И при этом пляшет так весело, будто он и не разгневан вовсе, а весел, как на свадьбе.
— Эй, вы! Дожди обложные, проливные и грибные! Отпускаю вас на волю! — кричит Водяной.
Распахиваются двери, за которыми скрывались дожди. Вылетают облака. Блестят частые дождевые струи. И во мгле раздается свирепый голос Водяного.
— Лейтесь, лейтесь, не уставайте, не уступайте. Пусть ручьи станут речками, речки — озерами, а озера — морями. Не выпускайте гостей моих из лесу! Оставьте им островок в три шага длины да в три — ширины. А я, наплясавшись, сам к ним приду.
Рассеивается мгла. Крошечный островок. На нем стоят, прижавшись друг к другу, Ваня, Аленушка, Солдат и Марья-искусница. Льет проливной дождь.
— Дядя Солдат! Что же делать будем! Мы до самых косточек промокли, — спрашивает Иванушка.
— Ну коли промокли — полотенце поможет! — отвечает Солдат.
Он открывает ранец. Достает полотенце, на котором серебром вышит дождь, а шелками — радуга. Взмахивает им широко. И вот чудо: радуга стала над озером, что бушует вокруг островка, как море. Один конец радуги упирается в землю, у ног путников, другой — в едва видный противоположный берег.
— За мной! — командует Солдат. — Только держитесь зеленой полосы. Она мягкая, как весенняя трава. Не ходите на синюю — она скользкая, как лед.
Из ранца своего он добывает веревку. Дает спутникам. Ступает на крутую радугу первым. Спутники его, держась за веревку, — следом. Все выше поднимаются беглецы, все выше. Озеро бушует далеко внизу. Иванушка взглядывает вниз. Скользят его ноги по гладкой синей полосе радуги. Он вскрикивает. Вздрагивает Марья-искусница. Но Ваня повисает на веревке, и Солдат успевает подхватить его. Вот путники на самой верхушке.
— А теперь по синей полоске — вниз, как с горки! — говорит Солдат.
Он достает из ранца кусок полотна. Стелет на синей полоске. Садится впереди. И путники весело скатываются вниз, как на санках, на противоположный берег.
Путники идут по степи. Дождь все не прекращается.
— А ну-ка постойте! Дождевые струи что-то говорят! Я их язык понимаю! Недаром прожила столько лет в водяном царстве, — говорит Аленушка.
Она вслушивается.
— Аленушка, Алёенушка, пропала ты, Аленушка! Мы все плотины размыли. Летит на вас вода стеной! Уж так тебя водица любит, а потопит! Она своей воли не имеет! — шепчут струи.
— Дядя Солдат, летит на нас стеной водяной вал! И никто его не остановит! Гляди — вон он! — Алёнушка указывает вдаль.
По степи за беглецами двигается стена воды.
— Надо с гребнем расставаться, — решает Солдат.
Он достает из ранца гребень. Швыряет высоко
вверх. Жужжа, взлетает гребень до самого неба. Но обратно не падает. Он растет, растет — и совершается чудо. Водяной вал разбивается о его подножье и, обессиленный, отступает. Тучи рассеиваются, выглядывает солнце, путники шагают по дороге.
А вот и тот самый домик, что был вышит на ковре за троном Водяного. Пусто. Никого не видно в садике. Прихрамывая, оглядываясь, появляется у забора Квак. Свистит тихонечко. Чей-то голос отвечает ему:
— Ква-ква! Кто меня зовет?
— Это Квак, ква, ква, к вам на поклон прискакал! Из-под дома вылезает жаба. Прыгает Кваку на плечо.
— Радость какая! Племянник мой родной! Да какой же ты стал большой! — радуется Жаба.
— Да уж лучше бы поменьше быть. Так дела обернулись, что надо скрыться! — торопится Квак.
— Хромаешь, никак? — замечает Жаба.
— Захромаешь тут — целый месяц плясал без устали! Где Солдат?
— По ягоды ушел с Аленушкой.
— А Иванушка где?
— Дома. Сегодня его очередь пол мыть.
— А Марья-искусница где?
— Бродит все вокруг да оглядывается. Силится вспомнить бедняга, где она да что с ней. Сейчас по роще бродит.
— А далеко роща-то? — спрашивает Квак.
— А прыжков с тысячу, — отвечает Жаба.
— Вот это нам и надо. Пойду доложу!
Квак исчезает. Из дому выбегает Ваня с ведром в руках. Он откидывает крышку колодца. Наклоняется над ним. И вдруг косматая башка Водяного бесшумно вырастает над срубом.
Он хватает мальчика за руки. Ваня отбивается отчаянно. Марья-искусница не спеша бредет по березовой роще.
Глаза ее смотрят сонно и безучастно. И вдруг издали доносится отчаянный зов:
— Мама!
Марья-искусница вздрагивает, словно проснувшись.
— Мама! — зовет Ваня еще громче. Марья-искусница, как ветер, мчится на зов сына.
А мальчик уже изнемог в борьбе. Ноги его скользят по влажной земле.
— Мама!
И Марья-искусница бросается на помощь сыну. Она хватает Водяного за руки, Ваня — за бороду, тянут, тянут — и вот чудовище уже лежит на траве.
Ваня захлопывает крышку колодца. Прибегают Солдат и Аленушка. Бросают на траву кошелки с ягодами и грибами. Окружают Водяного.
— Квак, Квак, Квак, — на помощь! — зовет Водяной.
Квак выглядывает из-за забора. И тут же прячется.
— Ну уж нет! Довольно! Не желаю больше служить такому злодею, которого вытащили за ушко да на солнышко. Пойду обратно в лягушки, — тихо говорит Квак.
И Квак стал тут же уменьшаться, уменьшается, пока не превратился в обыкновенную лягушку, и упрыгал под крыльцо.
— Братцы! Я больше не буду! Правду говорю! — кричит Водяной.
Никто не отвечает Водяному, и он делается все меньше да меньше, расплывается и исчезает, как будто его и не было.
— Вот и нет больше Водяного. Одно мокрое место осталось, — говорит Солдат.
— Иванушка! Аленушка! — зовет Марья-искусница.
Обнимает детей.
— Иванушка! Аленушка! Вот мы и вместе!
— Нет такой злой напасти, которую не победила бы материнская любовь, — говорит Солдат.
— И дружба, — добавляет Аленушка.
— Да не забудьте еще про мое солдатское упорство! — напоминает Солдат.
— А теперь устроим мы пир на весь мир. Эх, давно я по хозяйству не работала! Соскучилась! — радуется Марья-искусница.
— А мы-то как соскучились, а мы тоже, а мы-то как рады! — радуются все.
Звон, стук, гул. Окна распахиваются, двери открываются. Деревянный стол выбегает из дверей, ласкается к хозяйке, словно пес. За ним бегут табуретки, как щенята.
— Хозяйка ожила — весь дом ожил! — удивляется Солдат.
Скатерть вылетает из окна. Опускается на стол. Катятся по траве тарелки. Прыгают ножи, вилки.
— Друг ты наш, Солдат. Голос у тебя звучный, зови гостей. Вот уже и печка сама затопилась. И пироги в духовку прыгают. Зови скорей, — просит Марья-искусница.
— Слушаюсь! — отвечает Солдат.
Необычная сказка